С новым годом!

Мы с бабушкой изо всех сил стараемся обсудить сценарий новогодней ночи и придать нашим планам настроение праздника и волшебства. Иван смотрит на нас, как на выживших из ума, и односложно отвечает: “да” или “нет”...

В сентябре на родительском собрании в школе нам объявили, что наши дети вступают в подростково-циничную фазу, и мы должны быть морально готовы пройти этот этап вместе с ними, причем по возможности безболезненно. Вопросы болезненности после выступления директора объяснял прокурор по району, приводя в пример чудовищные проявления ранней подростковости. Волосы медленно вставали дыбом, пока нам объясняли, что, в каком возрасте и как происходит с юными жителями нашего города.

Заключительным аккордом стала фраза классного руководителя, уже в классном кабинете, за закрытыми дверьми: "Нам предстоит вместе пережить этот непростой период. Универсальных решений нет и не будет. Но я очень прошу вас продлить им детство - в Новый год, в Рождество, в День Рождения. Они - дети. Они - еще не подростки. Как бы им не хотелось стать взрослыми, а вам, чтобы ваши дети уже повзрослели, не торопитесь. Пусть будут карнавальные костюмы, стихи и танцы вокруг елки, хлопушки, игры в снежки и торты со свечками в день рождения..."

В классе стояла тишина. Вопросов у родителей не было. Было понятно, - чтобы избежать встречи с прокурором надо снова одеваться в деда мороза и снегурочку, приглашать клоунов на детские праздники, дудеть в дудки и рассыпать конфетти.

Уже в день рождения Иван объявил нам, что он взрослый. Осень прошла с переменным успехом. Подростковые заскоки еще не проявлялись, но заявления о взрослости стали еженедельными. Особенно добила фраза о том, что он - половозрелая личность(!!!), которой мы с бабушкой портим личную (!!!) жизнь.

- Хочешь пойти на елку в этом году? - спросила я.

- Только на твой корпоратив, - ответил Иван.

- А билеты на елки, Ванюш, покупать?

- Да ну их!

- А что ты хотел бы делать в Новый Год?

- Хочу в лагерь поехать. (А ведь всегда хотел быть с нами, дома).

- А костюм будем покупать?

- Совсем ку-ку что ли?!

- Так, - в ужасе подумала я, - И как мы будем продлевать детство?

Мои попытки заставить выучить новогоднее стихотворение (на французском, английском, в крайнем случае, русском) в течение недели сопровождались грандиозными скандалами. Я узнала, что этим стихотворением хочу выпендриться перед своими сотрудниками, карнавальным костюмом сделать из него клоуна, над которым все будут смеяться, танцем сделать из него идиота и так далее в том же духе.

Иван надел брюки, рубашку, пиджак, ботинки и зачем-то солнцезащитные очки.

- Зачем они тебе?

- Я - man in black, - ответил Иван.

Чудесная елка, украшенная дольками лимона, яблоками и печеньями, вызвала циничное:

- Это что закуска?

Детские развлечения:

- Ну… И чо тут у вас?

Деда Мороза вместе с детьми мы не вызывали. Сказку не смотрели. Стихотворение не читали. Страшно обрадовались, что подарок можно получить без стихотворения, отдельно от толпы детей вокруг Деда Мороза.

- Вскрой подарок-то, - с трепетом попросила я.

Было очевидно, что миссия “продлим детство" провалилась. В оберточной упаковке были книги Роальд Даль "Матильда" и "Чарли и шоколадная фабрика".

- Книги что ли? - со скукой спросил сын. Разорвал упаковку и засветился:

- Вау! Мой любимый Даль! - и стал читать на ходу по дороге к метро.

- Упадешь, закрой книгу! - сурово сказала я.

- Не упаду, я же не малявка, - отрезал Иван и продолжил читать.

У входа в метро он громко засмеялся, не отрываясь от чтения. И продолжал смеяться и в метро, и в автобусе, и дома, проглатывая главу за главой.

- Отличная тусовка, - сказал он бабушке, проходя в квартиру с книгой в руках.

- Я купила тебе билет на елку в Кремль, пойдешь? - робко спросила бабушка.

- Ага, - сказал Иван, - Елка, Новый год, подарки - это круто!

С Новым Годом!