Мам, не волнуйся!

История грустная и оптимистичная. Папа – подлец или балбес, который возникает лишь как внесценический персонаж. (Я тут не беру трагические случаи, а их немало.) И мама – которая в этой истории и главный герой, и драматург, и режиссер. Которая все сама, и все у нее получается. В этом и оптимизм.

История очень российская. Посмотрите нашу статистику разводов и количество неполных семей – ужаснетесь. Мы безусловные олимпийские чемпионы по несчастным семьям.

Иногда я пишу сценарии для сериалов, и знаю, что самая востребованная сюжетная схема последнее время такая: одинокая сильная женщина всего добивается сама. Лучше еще и с ребенком на руках. Ну да, «Москва слезам не верит». Фильму уже далеко за тридцать, а сюжет свеж и актуален. Он даже стал еще актуальнее, ибо матерей-одиночек заметно прибавилось. Эти женщины смотрят телевизор и восклицают: «Это же про меня!». Миллионы женщин.

Кстати, когда фильм Владимира Меньшова только вышел в 1980 году, мы ходили смотреть его с мамой – мне было лет 14 – и мама обревелась в заплеванном зале люблинского кинотеатра «Алтай» над мужественной и прекрасной героиней Веры Алентовой. Моя мама тоже была одиночка.

Мой папа к этому времени умер, но он и не жил с нами, ибо представлял собой второй вариант, а именно «балбес». Обаятельный, мужественный, талантливый, но – балбес. Да, заезжал, похлопывал меня по плечу («Ты, Лёха, вырос!»), давал маме денег, правда, куда меньше, чем мог бы. Но это я скалькулировал много позже. И черт с ними, с деньгами. Важно другое. У меня мамина фамилия и вырастила меня мама – на зарплату младшего научного сотрудника, печатая на машинке «Эрика» халтуру по ночам, чтобы купить мне коробку любимого мною зефира в шоколаде или ботинки фабрики «Заря», водя меня в Третьяковку и Пушкинский, добывая дефицитные билеты на «Карлсона» в Театр Сатиры, оставляя каждое утро записку: «Заяц, суп в холодильнике. Не забудь позвонить, когда придешь из школы!»

Уже и мамы почти двадцать лет нет в живых, она не успела увидеть даже моего первенца Тимофея, но я помню наизусть номер ее рабочего телефона и даже иногда набираю его во сне, слышу ее глуховатый голос и должен успеть крикнуть: «Мам, все нормально, не волнуйся!»

Среди знакомых у меня много матерей-одиночек. Дело не в том, что я их «коллекционирую», а в том, о чем сказано выше: такова социальная ситуация. Их вообще много. Все мои знакомые очень милы, умны, обаятельны и – несчастны. Хотя в последнем мало кто признается. Как правило, такая женщина убеждает всех и себя: ребенок – вот смысл жизни, больше ничего мне не надо. Надо. Особенно когда тебе еще нет сорока.

У моей мамы бывали ухажеры, и однажды она даже спросила меня: «А как бы ты отнесся, если бы с нами стал жить дядя Петя?» Не помню, что я ответил, точно не был категорически против, меня если и смущала, то скромность нашей жиплощади. Но «дядя Петя» сам растворился в осеннем воздухе и больше не возникал.

Из всех моих знакомых повезло только одной: с маленькой дочкой на руках она встретила будущего мужа на черноморском берегу, порядочного человека. Которого еще и звали Гоша, что до смешного рифмуется все с той же «Москвой, которая слезам не верит». Остальным попадались случайные «дяди Пети».

И мне нечего тут посоветовать. Я сам когда-то пережил роман с милой девушкой, у которой был трехлетний сын. Она даже оставляла его со мной, убегая по делам, и мы вполне ладили. Но в конечном итоге ничего не получилось, девушка сама пресекла наши отношения объявив: «Ты никогда не сможешь принять моего сына, а это для меня главное». И она была права. Этот мальчик не стал бы мне родным, я всегда видел бы в нем чужого. Замуж моя давняя подружка так и не вышла, а сын давно вырос и стал хорошим врачом.

Да, одинокие матери совершенно помешаны на своих детях – как правило, это один ребенок. ( редкий папаша производит двух-трех и лишь потом исчезает.) Я не знаю ничего или почти ничего об этих отцах, и в общем, они меня мало беспокоят. Человек, который не видит своего ребенка, или раз в полгода приезжает к нему с китайской игрушкой и спешит поскорей удалиться, – мне совсем неинтересен.

Но я знаю, что у таких матерей всегда вырастают замечательные дети. Ну хорошо, не замечательные – просто нормальные. Да, заласканные, зацелованные, забалованные, так это и прекрасно. У матерей-одиночек и их детей особая, животная привязанность. Я всегда очень тосковал без мамы в пионерском лагере, хотя он был очень хорош, просто на удивление хорош. Нет, я не был асоциальным ребенком, пугливым плаксой – нормальным мальчиком: озорничал, убегал с дружками в лес и дерзил вожатым. Просто скучал по маме. И нашу с ней тогдашнюю переписку храню, как и первые игрушки. На днях прочитал об исследованиях британских, кажется, ученых, которые выяснили, что «маменькины сынки» приспосабливаются к реальной жизни никак не хуже тех, кого воспитывали строго. Думаю, им даже проще: они смотрят на мир намного спокойней и добрей.

Одинокие матери – великие женщины. А в России так просто героические.

…Когда я прихожу на кладбище к своей маме, рассказываю ей о внуках: у нее их уже трое. И у всех именно ее фамилия. И они замечательные. Мам, все нормально, не волнуйся.