Sole a la meuniere от Анаит Пирузян

Роник, если кто не знает, - моя собака. Так получилось, что он с самого щенячьего возраста сопровождает нас во всех поездках, благодаря чему вырос в по-настоящему светского и искушенного пса. Сейчас он уже совершенно спокойно относится к перелетам, проживанию в больших и маленьких отелях, к походам по магазинам и сиденью под столом в кафе и ресторанах. Но всем этим прекрасным и полезным навыкам он научился в ту самую первую поездку. Париж стал его университетом, истинной школой жизни, окном в большой мир опытного путешественника, если угодно. Что неудивительно: трудно себе представить более дружелюбный по отношению к собакам город. Вот уж где их везде пускают – c'est normal.

Вообще, я хочу отдельно сказать, что Роник проявляет себя как великолепный компаньон во всех жизненных ситуациях: с ним всегда весело и увлекательно. Наверное потому, что он никогда не унывает, не теряется, не смущается и во всем готов принять живое участие. То ли это порода такая – Норвич терьер, то ли просто темперамент у него такой.

Как бы то ни было, в ту зиму 2013 года он не просто пришел в восторг от Парижа, но и сразу стал делать для себя соответствующие выводы.

Во-первых, он понял, что есть такая вещь, как отель. Что мы не просто на минуточку зашли в эту комнату, а серьезно собираемся в ней жить. Более того, иногда мы будем уходить и оставлять его одного. При этом из коридора могут доносится всякие звуки и проходить чужие люди – и лаять в этом случае никак нельзя. Кстати, в отеле, в котором мы тогда жили, была большая антикварная вращающаяся дверь, к которой тоже надо было привыкать, хотя до конца это сделать Ронику так и не удалось. Каждый раз, когда она начинала крутиться, он все-таки немного паниковал (что можно понять).

Во-вторых, Роник осознал, что Париж – это не просто большой город, густо населенный собаками всех пород и размеров, а что в нем есть еще и свои устоявшиеся правила поведения. Например, во французской столице не принято скандалить, как это частенько делают наши московские псы. Тут следует вести себя учтиво, приветственно кивать, вежливо обнюхиваться и идти дальше по своим делам. Дела эти могут быть разного свойства, но всегда светского характера: прогулка в Люксембургском саду, знакомство с бутиками и антикварными лавками Левого берега, тщательный обход с регулярным поднятием ножки всех уголков какой-нибудь Вандомской площади или, еще лучше, площади Вогезов. Ну и так далее, всего не перечесть.

И, наконец, кафе и рестораны. Именно в Париже Роник освоил, притом довольно быстро, все необходимые правила поведения в этих очень важных для французского образа жизни заведениях. Потому как если ты не способен культурно сидеть под столом в кафе или ресторане, то зачем ты вообще приехал в Париж, верно? Под конец поездки его уже нельзя было отличить от местного: он заходил в кафе с таким уверенным видом, будто только этим и занимался с тех пор, как стал взрослым. И никто бы даже не подумал, что в самый первый раз все прошло не так уж гладко.

А случилось то, что в вечер нашего приезда мы пошли ужинать в Cafe Roc прямо рядом с нашим отелем – кто часто бывает в Париже знает это место. И Роника взяли с собой, так как очень не хотелось сразу оставлять его в непривычном номере. Тут надо еще раз подчеркнуть, что это был первый ресторан в его жизни. Поэтому, когда он зашел в темный и шумный зал, то просто обомлел, остолбенел, ахнул и разволновался. Сначала он стал тянуть нас к выходу, потом ни в какую не хотел идти к столику, а когда его туда все-таки дотащили, тщетно пытался вспрыгнуть на банкетку. Только под конец нашего ужина Роник как-то смирился с непонятной ситуацией, хаосом, гулом – и уснул.

А я за это время смогла, наконец, спокойно съесть свой sole meuniere, который довольно часто заказываю в Париже. Ну чтобы отдать дань безупречной классике – воплощению всего хорошего, что есть в простой французской еде (в противовес сложной французской еде, которую один мой знакомый называет не иначе как «мудулю, вымоченное в будюлю»). Я, кстати, и сложную люблю, но это уже другая история. Что касается sole meuniere, то его очень просто готовить, главное найти хорошую рыбу и качественное ароматное сливочное масло. А использовать можно не только филе камбалы, но и палтуса или морского языка.

Ну а Роник после похода в Cafe Roc проявил недюжинную сообразительность и буквально на следующее утро в кафе вел себя безупречно. Сидел себе под столом и никому не мешал – вот такой умный пес.

Да, чуть не забыла – про снег. Его в тот январь выпало столько, что просто глазам не верилось. Мы, конечно, поначалу даже расстраивались: приехали в Париж, а сугробы больше, чем в Москве. А сейчас, стоит мне вспомнить ту поездку, как перед глазами первым делом возникает заснеженный безмолвный Тюильри. Будто во сне, правда.

Sole a la meuniere (на 6 персон)

6 свежих филе камбалы примерно по 180 г

½ стакана муки

150 г сливочного масла

1 лимон, нарезанный на дольки

1-2 лимона для подачи

горсть нарезанной петрушки (по желанию)

соль, свежемолотый черный перец

Посолите и поперчите филе камбалы. Насыпьте в тарелку муку и отложите. Поставьте сковороду диаметром 30 см на средний огонь и разогрейте в ней примерно 60 г сливочного масла. Один за другим посыпайте филе мукой, стряхивая излишки, и перекладывайте в сковороду. Жарьте сначала с одной стороны, потом с другой, переворачивая всего один раз и стараясь не пережаривать. Выложите филе в блюдо и посыпьте петрушкой (по желанию).

Слейте оставшееся масло и протрите сковороду бумажным полотенцем. Верните сковороду на огонь, положив в нее оставшееся масло и грейте его, покручивая сковороду, пока оно не начнет приобретать светло-коричневый цвет. Добавьте лимонные дольки, хорошенько прогрейте их. Равномерно полейте этим соусом филе и сразу подавайте с оставшимися лимонами.