Покой нам только снится

Соглашусь, у меня есть «пунктики». Но есть и оправдание: Ваня уже летел кубарем с лестницы, тянул на себя тяжеленную радиолу «Ригонда», падал с кровати вниз головой, а про колеса коляски, облизанные вдоль и поперек, я просто не говорю. Сын без устали грызет провода, переворачивает ящики, бьется головой о балконную дверь и сует пальцы в розетки. С Ваней что-то приключается каждый день!

Впрочем, до тех пор, пока ребенок под присмотром, я не волнуюсь: приемник все-таки не падает, провод заменяется любимой машинкой, а розетки вообще давно закрыты заглушками. Но оставлять его одного нельзя в буквальном смысле ни не минуту – считайте меня тревожной.

Впрочем, тревожность – понятие относительное: сколько родителей, столько и страхов.

Ваня ползает по холодному полу, играет на ковре, который не пылесосили несколько дней, ходит в бассейн во время эпидемии гриппа и меняется сосками с друзьями. На взгляд родителей, обрабатывающих хлоргексидином все поверхности в доме (а я таких знаю), это дикость. Но если ребенок не болеет, кто из нас прав?

В разумных пределах тревожность даже полезна – она не дает нам забыть о той ответственности, что мы несем каждый день. Мы же понимаем, что это не ребенок опрокинул чашку с кипятком, а взрослый оставил ее на краю стола.

Конечно, всего не предусмотришь, но тревожность обеспечивает хотя бы базовую безопасность. И пожалуй, это одно из немногих чувств, способных пробиться даже через сильную усталость.

Когда с тревожностью стоит бороться? Определенно, когда она зашкаливает.

Если в ожидании результатов анализов родитель перестает есть и спать, и каждую свободную минуту гуглит симптомы заболеваний (которые выдумывает сам) – дело плохо. И внушению в этом состоянии человек не поддается. Я, например, имею чудовищную привычку повторять: «ну всё, это уже случилось», при том, что ответить на вопрос «что случилось?» не могу. И хорошо еще, что я не верю в материальность слова!

Как с этим бороться? Не знаю. Насколько я могу судить, в критический момент близкие устраняют меня физически – отправляют по делам или спать, пообещав смотреть за Ваней в строгом соответствии с моими высокотревожными стандартами. Справедливости ради, это случается не часто, но сама тенденция, безусловно, тревожна.

Чтобы не доводить ситуацию до крайности, я практикую метод Карлсона: бросаю все дела, беру термос с травяным чаем и целую шоколадку, закидываю Ваню в коляску и ухожу в парк. По пути я повторяю: «спокойствие, только спокойствие», и к третьему часу тревога сменяется усталостью, а по приходу домой все как-то само собой улаживается. Ненадолго, конечно, но тут уж ничего не поделаешь…

Покой нам только снится.