Обмани меня

Он врал по поводу оценок («Как математика?» - «Сегодня не спрашивали»), по поводу своего времяпрепровождения («Где ты был?» - «У Светы, учили физику»), по поводу своего самочувствия (вариативно: «У меня болит живот, можно я сегодня останусь дома?» или «У меня ничего не болит, можно я пойду на футбол?»), по поводу рациона питания: «Где ты сегодня обедал?» - «В школе» - «И что ты там ел?» - «Котлеты и суп». На самом деле, как выяснялось на первом же родительском собрании, в школьную столовую он даже не заглядывал. А деньги, выделенные на обеды, были давно и весело спущены в ближайшем «Макдоналдсе».

Кроме того, иногда наш сын врал безо всякого повода - просто так, видимо, для души.

Я злилась, ругалась, плакала, недоумевала. Мне казалось, в условиях той полной демократии, в которой он рос, вранье было чем-то абсолютно не нужным, глупым и чужеродным, как наследие крепостного права. Сыну, очевидно, казалось иначе.  Ход его мыслей был следующим: «Если я скажу, что получил двойку, начнется промывание мозгов. Если скажу, что не спрашивали - все будет тихо. Если они все-таки узнают, промывание мозгов, конечно, будет, но - потом.» Путем нехитрых арифметических действий он вычислил: в худшем случае взбучки все равно не избежать, в лучшем - остается крошечный шанс, что мы навсегда останемся в неведении относительно этой проклятой двойки. И вел себя в полном соответствии с этой теорией.

Мы с мужем оказались перед сложной педагогической проблемой. Радоваться двойкам только потому, что он нашел в себе мужество в них признаться? Говорить «ай, молодец, опять ел эту гадость в макдаке и честно об этом нам поведал»? Гладить по голове в ответ на признание, что вместо того, чтобы делать уроки, весь день гонял в футбол?.. На такое мы были как-то не готовы. Значит, метод «скажи правду, мы не будем тебя ругать» не проходил. Оставался метод «получил двойку - сиди дома, получил двойку и соврал - сиди дома неделю». Честно говоря, он работал вяло. Сын продолжал мелко врать, я продолжала злиться.

Эта история достигла своего апогея в один прекрасный день, когда на родительском собрании я выяснила, что по алгебре у него в четверти выходит круглая «двойка». Естественно, ни о каких «промежуточных» двойках мы с мужем извещены не были. Сын ставил нас в известность только о «четверках». (Их действительно в четверти оказалось ровно столько, сколько он говорил. Четыре шутки за три месяца.) Вернувшись домой, я заявила ребенку, что в Киев на каникулы с классом он не едет. И плевать, что за все давно заплачено. И плевать, что он так хотел. И плевать, что едут все, включая самую красивую девочку на свете. Да, если бы он получил эту «двойку» в четверти по-честному, он бы поехал. (И это было правдой, он знал - поехал бы.) Нет, теперь уже ничего не поделаешь.

Он принял наказание с достоинством - то есть не стал ныть, канючить, плакать. Не стал даже просить прощения. Он неделю почти не выходил из своей комнаты, разговаривал с нами на уровне «спасибо» - «пожалуйста» - «я сыт» и, как мне казалось, проклинал себя за ложь.

Двойку в четверти он, конечно потом как-то исправил.

Перестал ли он после этого врать? Нет.

И я до сих пор не знаю ответа на вопрос, как заставить ребенка всегда говорить правду. Зато я теперь знаю, что не надо так переживать по этому поводу. Когда дети врут, они просто защищаются от нас. Когда они вырастают и защищаться больше не надо - они перестают врать и начинают решать свои проблемы сами.

Но если вы нашли-таки свой способ борьбы с этим детским враньем — я с удовольствием его узнаю.