«Я не помню, какой смысл был у моей жизни до детей»: интервью с главным редактором GQ и трижды отцом Кимом Беловым

Как вы, наверно, уже догадались больше всего из всей этой информации нас заинтересовала последняя строчка, так что первый наш вопрос был сразу в лоб.

Ким, расскажи, как это было, когда ты узнал, что их трое?

На очередном УЗИ Кате сказали, что детей несколько. Сначала, что двое, а потом пригляделись получше, и их оказалось трое. Мы такого не ожидали. Катя позвонила мне. Она была слегка шокирована в первый момент. Я отреагировал, наверное, спокойнее. Позже выяснилось, что и у меня, и у Кати в роду были двойняшки. Причем о Катиных мы знали, а о моих мне сказали уже после того, как у нас родилась тройня.

Ты хочешь сказать, что тебя самого это не шокировало? Не было такого момента, когда ты просыпался среди ночи с мыслью «Боже, трое?!»

Я, возможно, глупый просто, и не мог оценивать того, что будет дальше. Вот, например, когда я своим родителям рассказывал эту новость, я записывал их реакцию на видео. Реакция была примерно такая. Папа сказал: «Ким, ты чего, с ума сошел?». Мама: «Ну, сынок, ну какие трое? С одним-то тяжело!»

В общем из всей нашей немаленькой семьи я единственный, кто принял новость со спокойствием.

А Катя? Ей же еще предстояло выносить и родить их, как она себя чувствовала? Нервничала?

Есть в жизни моменты, когда ты просто оказываешься перед фактом. Нервничай, не нервничай – ничего не изменится. Даже Катя, которую периодически раздражает мое спокойствие в ситуациях, в которых, по ее мнению, следовало бы понервничать, тут не нервничала, насколько я помню, вовсе. Нас сразу предупредили, что это проблемная история. В случаях с тройней тебя сразу отправляют в отделение патологии для беременных.

Вы планировали эту беременность или все само собой получилось?

Я так скажу – мы не готовились.

А еще детей планируете?

Как пойдет. Почему нет? Но знаешь, у меня бывают сны, что у нас родились еще дети – каждый раз разное количество. Это такой небольшой кошмар. В таких снах самое первое, о чем я начинаю думать, это куда бы в квартире поставить еще одну кроватку.

Что самое сложное в жизни родителей тройни?

Первое – когда они болеют. Второе – логистика. Вообще, с самого начала ты можешь легко выжить в ситуации тройни, только если у тебя очень четкий график и железная дисциплина. Все должны делать то, что нужно делать и в определенное для этого время.Дети родились в срок или пораньше?

На 35-36 неделе. Сразу после этого нам, как неопытным родителям, предложили подержать их в роддоме дней десять. В принципе, по медицинским показаниям мы могли их сразу забрать, но мы решили, пускай недельку полежат. Весь день мы были с ними, а на ночь уходили. Сейчас нас с Катей, конечно, бросает в холодный пот от мысли, что мы оставляли целую неделю детей одних на ночь! Но тогда нам казалось это нормальным. В результате у детей установился график – по ночам они спали.

Где Катя рожала?

В Сеченовке.

У вас были мысли рожать заграницей?

Мысли, конечно, возникали. Но нас на стадии беременности сразу предупредили: любой полет – это риск.

На Киме: сорочка и пиджак от смокинга Prada, джинсы Calvin Klein, обувь Keith Haring x Reebok; на Лизе: рубашка Burberry, пиджак David Charles – все Daniel Boutique, обувь Natural World; на Луке: рубашка и джинсы Ralph Lauren, пиджак Dolce&Gabbana junior – все Daniel Boutique, обувь Converse; на Филиппе: рубашка Ralph Lauren, джинсы Dsquared, жилет John Galliano Kids – все Daniel Boutique, обувь Adidas by Jeremy Scott.

Часто при многоплодной беременности у детей возникают осложнения. Как все сложилось у вас?

У Луки практически сразу после рождения диагностировали порок сердца. Нас очень внимательно наблюдали, поэтому проблему обнаружили оперативно. Диагноз – корригированная транспозиция магистральных артерий. Это порок не только сложный, но и редкий. Мы не знаем, с чем связано его возникновение, и нельзя сказать, что это результат тройной беременности. Сначала мы, естественно, пошли в Бакулевку. Там нам предложили просто ждать и смотреть, что будет. Главная сложность была в том, что при простой транспозиции врачам известен протокол действий. В течение первых трех дней жизни ребенка оперируют. А при корригированной транспозиции, более редкой, ребенок растет и развивается, кислород поступает в кровь и, в принципе, можно подождать. Вполне возможно, что человек вообще может в таком состоянии прожить нормально всю жизнь. Статистики по миру не так много.

Полгода мы наблюдались в Бакулевке, пока однажды одна из девушек, которая там лежала, не рассказала Кате кучу страшных историй про пребывание в этой клинике. При этом вообще-то девушка Бакулевку хвалила. Но Катя, послушав ее, позвонила мне и сказала, что надо что-то делать. Я к тому моменту уже не работал в GQ, но позвонил своему бывшему начальнику и главному редактору журнала Коле Ускову. Встретился с ним, рассказал все. Коля тут же позвонил Алене Долецкой, которая тогда была главным редактором Vogue, а она – своему племяннику Артему. По его совету мы оказались, возможно, у лучшего детского кардиолога-узиста страны, Владислава Алексеевича Крюкова. Надо сказать, что с Крюковым мы за эти годы практически подружились – это тот случай, когда отличный врач оказался еще и прекрасным человеком. Крюков работал и работает в кардиологическом отделении Филатовской больницы, а начальник отделения – Владимир Николаевич Ильин, один из лучших кардиологов в стране. Ильин сказал, что нам нужна операция, ее можно сделать и у него, но отделение тогда только открыли, и оно еще не работало на 100%. Ильин порылся в толстенном списке контактов других врачей, и ткнул пальцем в фамилию того, кто нам нужен – из клиники в Санкт-Августине, в Германии. И уже там нам в течении нескольких лет сделали три операции.

На это потребовалась куча денег. В общей сложности – около ста тысяч евро. Их помогали собирать самые разные люди – и бывшие коллеги из издательского дома Conde Nast, и близкие друзья. Мира Дума, Лиза Воскресенская, Артем Петросянц… Некоторых я даже не знаю – люди передавали деньги, не афишируя себя. Сейчас врачи говорят, что по плану «А» у нас все хорошо, и мы просто находимся под наблюдением. За эти годы я стал практически специалистом в детской кардиологии, поэтому если кому-то нужна информация, контакты врачей или просто совет – можно мне писать или звонить.

Расскажи, пожалуйста, про детей сейчас. В какую школу они ходят?

Последние четыре года мы жили у друзей на даче на Рублевке. Там бы с большим удовольствием и оставались, но встал вопрос школы. Мы пошли в гимназию 1239 в самом центре Москвы. В ней есть бассейн, дают хороший английский, и нам еще и невероятно повезло с учительницей.

Идеи отдать детей в частную школу не было?

Была идея не отдавать их вообще никуда, чтобы они все время сидели дома под моим контролем. Но это и неправильно, и невозможно.

Они ходили в детский сад? Была дошкольная социализация?

Главной социализацией у нас были горные лыжи, на которые мы детей попытались поставить с четырех лет, а в пять уже отдали в спортивную секцию. Что касается школы, то мы чуть-чуть поводили их в подготовительный класс и поняли, что они в принципе готовы к школе. Сейчас они от учебы в абсолютном восторге, ходят туда, как на праздник, правда, болеют все-таки чаще, чем дети, которые ходили в детский сад.

Вы отталкиваетесь от их пристрастий в выборе дополнительных занятий?

Лиза занимается в архитектурной школе «Старт», она очень любит рисовать, так что по сути это ее выбор. Лыжи для детей – были нашим решением, но мы пришли, попробовали, детям понравилось. Мы занимаемся в Москве, в Крылатском, в «Школе олимпийского резерва». В этом году нас перевели в среднюю группу, где занятия три раза в неделю. Планируем добавить футбол Филиппу, актерскую студию Луке. Вообще, чем больше попробуешь – тем лучше.

Ты жесткий папа?

Иногда да, иногда нет. Я пытаюсь донести до детей, что есть вещи, которые надо делать – и ребенок обязан их делать, даже если считает, что не обязан.

Кто у вас хороший/строгий родитель?

Мы с Катей меняемся ролями. Когда у тебя трое детей, железная дисциплина – залог душевного равновесия. Но вообще у нас такое довольно странное сочетание двух систем – жесткой «авторитарной» и свободной «демократической». Мы ставим очень строгие рамки, но внутри этих рамок есть достаточное количество свободы.

Как можете наказать детей?

По-разному. Система наказаний у нас разветвленная, изощрённая и многоступенчатая. Кто-то куда-то идет, а кто-то сегодня сидит дома. Кто-то что-то получает, а кто-то – нет. Но вообще я сторонник позитивной мотивации. Человек, и ребенок не исключение, гораздо лучше делает что-то, если по-настоящему хочет это сделать, если видит, к чему приведет его труд – а не если боится наказания.

Есть ревность среди детей?

Нет.

Кто из детей больше всего похож на тебя?

Все дети взяли что-то от меня, от Кати, от наших родителей. Но и я, и Катя – мы оба были гораздо более тихими и спокойными, чем наши собственные дети. И они обычно друг друга защищают. Если мы ругаемся на одного из детей, двое других его чаще всего в этот момент поддерживают.

Тебя не пугает, что к 14 годам они могут стать совсем неуправляемыми при поддержке друг друга?

Не пугает. Посмотрим. Если так будет, значит, мы провалились как воспитатели.

Читаете книги по воспитанию?

Катя отвечает за теоретическую базу. Она читала и Гиппенрейтер, и еще кучу других книг.

Вы не сторонники раннего развития?

Я не придаю значения тому, насколько рано дети чему-то учатся – как научатся, так и научатся. Меня самого очень рано научили читать, я был вундеркиндом, прыгал через классы, и на своем опыте знаю, что у такой скорости есть как плюсы, так и минусы. С одной стороны, мы детей нагружаем по максимуму и хотим, чтобы они не просто чем-то занимались, но и достигали в этом успехов. Но с другой стороны, мы не очень ругаем за провалы. Мы в этом плане не настоящие спортивные родители, которые готовы на все, только чтобы дети становились чемпионами.

Кто-то вам помогает? Есть няня?

Только Катины родители. Приезжают посидеть с детьми, мы можем кого-то оставить погостить у них. Няни никогда не было.

Чувствуете разницу, когда остаетесь с двумя детьми или с тремя?

Раньше эта разница чувствовалась намного сильнее. Когда ты тащишь на себе трех детей или двух – ощутимо. Кстати, два ­– всегда легче, чем три или один. Двоим всегда есть чем заняться друг с другом, а одного надо самому постоянно развлекать.

Какое у тебя отношение к образованию за рубежом?

Мы отдали детей в школу 1239, в том числе, потому что там хороший английский, который позволит им при желании жить за границей. Я сам учился в России и чему-то, в принципе, научился. Но я бы хотел, чтобы у них была возможность выбирать.

Сколько им было, когда ты вышел на работу?

Шесть месяцев. До этого мы с Катей были оба заняты только детьми. У нас была огромная коляска, которую можно иметь, только если у тебя дом или гигантский подъезд. Она не пролезала ни в какие двери, потому что размером была с небольшой автомобиль.

Был финансовый шок от подготовки к рождению троих детей?

Как-то справились. Купили три кроватки в IKEA.

Катя планирует выходить на работу?

Да, мы думаем об этом. Наверное, в следующем году. Хотела возобновить рабочую деятельность, когда они выйдут в школу, но первый школьный год оказался организационно довольно напряженным.

Тройня для мамы – это 7 лет только дети?

Знаешь, у нас есть осложнения в виде проблем со здоровьем у Луки, его болезнь заставляла тратить много ресурсов. Во время самой сложной операции мы пять месяцев просидели за границей: три месяца – в итальянской деревне, чтобы ребенок окреп, и два –в Германии, чтобы сразу после операции не возвращаться в Москву. Я тогда, кстати, тоже не работал.

Легко ли было принять решение выйти в GQ на полный рабочий день?

Все радикальные перемены в жизни совпали. Дети пошли в школу, мы переехали из леса в город, а я естественным путем из писателя, который сидит в лесу, превратился в главного редактора, который ходит в офис.

Расскажи, пожалуйста, про поездки с детьми. Каково это путешествовать с тройней?

Во-первых, на это уходит куча денег. Во-вторых, какие-то тонкости узнаешь только с опытом. Самая проблемная поездка у нас была, когда мы впервые возвращались из Италии. Надо было ехать на поезде из Тосканы в Рим, а потом на электричке в аэропорт. Итого три часа на поезде, полтора часа в аэропорту... Детям тогда ни разу не удалось нормально поспать, а им еще не было года. Картина была такая: вечерний рейс, полный самолет людей, мучающихся дилеммой – уснуть сейчас или дождаться, когда дадут еду, и уснуть после этого… Последними в самолет заходим мы с тремя орущими детьми. Они орали весь перелет, ни на секунду не остановившись, и заснули только на посадке. После этого, при аналогичном маршруте, мы стали прилетать в Рим, там ночевать и уже утром с отдохнувшими детьми двигаться дальше – больше подобных случаев не происходило.

Ты остаешься один с тремя детьми?

Да. Это совсем не сложно. Я знаю, что нужно делать. Голодные – приготовил еду и накормил. Скучно – поиграл или взял погулять. Жарко – раздел, холодно – одел.

Не бывает ощущения, что «дети сожрали всю нашу жизнь»?

По Nickelodeon идет мультфильм «Волшебные покровители» про десятилетнего мальчика по имени Тимми Тёрнер. Так вот, в одной серии он попал в альтернативную реальность, где он не рождался у своих родителей, пришел к ним в дом и спросил, как же так вышло. Они говорят: «Мы решили не заводить детей. Теперь у нас всегда свободные выходные, куча денег и никакой ответственности!» Мы не раз пытались с Катей представить, чтобы было, если бы у нас не было детей – и так и не нашли ответа. Дети приносят определенный смысл жизни, и как кукушата выталкивают из нее все остальные. Я уже не помню, какой смысл был у моей жизни до детей. Наверное, какой-то был. Но я его не помню.